След грифона - Страница 174


К оглавлению

174

– Верните вахтенный журнал, – вытирая кровь с губ, задыхаясь от обиды, вяло попросил капитан.

– Зачем вы это сделали? – Соткин точно и не слышал просьбы. – Вы своими действиями поставили под угрозу всю секретность нашей экспедиции. Теперь каждый любопытный и через сто лет может точно сказать, что пароход «Иван Корнилов», пришедший из Тобольска с известным грузом, пристал к пристани Томска, – он раскрыл часы, – в одиннадцать часов вечера тринадцатого сентября тысяча девятьсот девятнадцатого года. Вы этого добивались?

– А как иначе я бы сообщил пристани о своем прибытии?

– Способы связи с берегом обсудите в контрразведке, – сказал, как отрезал, Александр Александрович и закрыл крышку часов. – Управляйте пароходом, ваше высокораздолбайство!

Соткин курил, слушая переговоры капитана и пристани через рупоры. «Как с берегом связаться, он не знает», – раздраженно думал Александр Александрович. В очередной раз поразился дальновидности Суровцева. Генерал предполагал, что прибытие «Ивана Корнилова» в Томск будет замечено и жителями, и теми, кто будет искать следы золотого запаса. Потому и церковные ценности на борту вместе с государственным золотом. Потому и приказ пристать в Томске под вечер, а лучше ночью. «Завтра попы на берегу запоют „Слава Спасителю, в Иерусалим входящему“, и обыватель узнает и запомнит именно это, а не ночную возню на пристани», – успокаивал себя Александр Александрович. Да и в памяти краеведов и историков останется следующий день, 14 сентября. На берегу он увидел Тимофея Прокопьевича Кураева в сопровождении Ахмата. Рядом с ними – двух офицеров. Контрразведка. «Придется капитану парохода втолковывать разницу между секретом и тайной. А также то, что он волей судьбы причастен к событиям, за одну причастность к которым следом за человеком идет смерть. Часто смерть мучительная», – подумал он и отправился к солдатам, стоявшим на палубе по двое у каждого из трех десятков небольших, но тяжелых ящиков. Изготовлены они были с таким расчетом, чтобы их можно было хоть и с трудом, но перенести вдвоем. Соткин сноровисто, не хуже настоящего матроса бросил конец каната на пристань. Солдаты помогли спустить трап. С небольшим портфелем в руках офицер первым стал спускаться по трапу. Следом двинулись солдаты с ящиками. Еще с трапа, не здороваясь, громко крикнул:

– Ахмат, принимай команду!

И лишь потом он обменялся рукопожатиями с Кураевым и как старый знакомый обнялся с Ахматом. Подошел к офицерам. Представился:

– Капитан Соткин.

Поочередно представились и офицеры:

– Капитан Перевалов.

– Поручик Никонов.

– Пристань оцеплена. Посторонних нет, – доложил Перевалов.

– Под моим началом тридцать солдат, – в свою очередь, отрапортовал Соткин. – Сейчас они перенесут груз на подводы и поступят в ваше распоряжение. Используйте их как охрану ценностей, находящихся на пароходе. Сейчас же сообщите в Томскую епархию, что из Тобольска в Томск эвакуированы ценности Сибирской церкви. Опись и все другие надлежащие документы – здесь. – Он передал свой портфель старшему по званию. – Там же вахтенный журнал парохода. Команда сейчас заперта в каютах. Погрузки, а теперь и выгрузки они, как вы понимаете, не наблюдали. Держать их на борту бессмысленно. Кому приспичит – все равно до берега доберется хоть от середины реки. И попросите благочинного, чтоб завтра как можно более торжественно попы встретили свое добро. Капитана арестовать. Не бить, не допрашивать. Хорошенько напугать. Чтоб при одном воспоминании об этом рейсе охватывала немота. После я сам еще раз с ним поговорю.

– Вас понял, – ответил капитан-контрразведчик и кивком приказал поручику подниматься на борт парохода.


Глубокой ночью Соткин и Ахмат вдвоем разгрузили две подводы драгоценного груза. Наделенные немалой физической силой, они почти играючи перетащили все ящики в подвал купеческого дома по улице Белой. В тот самый дом купца Кураева, куда весной 1941 года, сразу после освобождения, направился бывший колчаковский офицер Александр Александрович Соткин.


А наступление Красной армии было более чем успешное. Оно рождало не просто поражение белых – оно вело белые армии к катастрофе. Кроме собственно военной обстановки, политическая обстановка также учитывалась командованием Восточного фронта. Командующий Михаил Фрунзе, напутствуя командарма-5 Тухачевского, сказал:

– Будет непростительной глупостью затягивать наступление.

– Согласен.

– Каковы ваши соображения?

– Наступление географически привязывается к Транссибирской магистрали, – чертя указкой по карте, докладывал командарм. – Таким образом, на ближайшие месяцы мы будем иметь дело с несколькими узлами обороны по линии железной дороги. Это соответственно Омск, Новониколаевск, Томск, Красноярск.

– Согласен, – опять повторил Фрунзе. – Так каковы ваши соображения, Михаил Александрович?

– Тактически наступление будет строиться на постоянной угрозе перерезать железную дорогу в тылу неприятеля, путем обхода, – докладывал Тухачевский своему тезке. – Угроза окружения должна постоянно нависать над противником. Линия Транссибирской магистрали около всех перечисленных городов не совпадает с линией старого Сибирского тракта. Особенно это наглядно у Томска. Предполагаю максимально это использовать. В случае удачи под Омском, а я в ней уверен, у Новониколаевска нам и наступать не надо будет. По старому тракту обойду город и двину армию на Томск. При угрозе обхода красные сдадут Новониколаевск. Далее, выйдя к станции Тайга, опять по магистрали, отрежу от нее Томск. Думаю, что еще до этого момента вытесню самих белых на старый тракт. И безостановочно буду наступать по железной дороге на Красноярск и далее на восток. Как все наступающие армии, буду нуждаться в подкреплениях. Но попрошайничать не намерен. Прошу только одного: гарнизоны захваченных населенных пунктов формировать из частей других армий, дабы не распылять силы своей 5-й армии. В захваченных городах необходимо развернуть красный террор, чтобы даже намека не было на белое подполье и белое партизанское движение в нашем тылу. Благо, что наступившая зима не способствует этому. Со своей стороны прошу лишь усилить меня бронепоездами. Лучше всего переподчинить все имеющиеся под мое начало.

174