След грифона - Страница 54

Пепеляев строго-настрого приказал не добивать вражеских раненых, стоны которых были слышны даже издали. Неприятель потерял в бою около четверти своего состава. И все равно располагал более чем трехкратным численным превосходством, необходимым для наступления.

Зная и уважая противника, Пепеляев понимал, что он выиграл только часть боя. Отступать в дневное время по открытой местности, которая простиралась на несколько километров за Клетище, было немыслимо. Сейчас он ожидал самого худшего: артиллерийского обстрела. Анатолий Пепелев постоянно держал в голове целый рой забот. Он не пропускал ни одного звена в цепи обеспечения боевых задач, начиная от своевременной помывки в бане и питания до снаряжения своих подчиненных обмундированием, оружием и боеприпасами. Он, казалось ему, чувствовал и видел, что сейчас какой-то германский офицер пишет донесение. Как посыльный с этим донесением переплывает Неман. Как это донесение читает командир неприятельского полка. Затем его просьба через штаб дивизии, а может быть, и непосредственно докладом, передается вражеским артиллеристам. И вот уже десятки снарядов, рассекая воздух, летят через реку и разрываются здесь, убивая и калеча его подчиненных.

– Вот что, сотник, – обратился он к Урманову, – вижу, хреново вам без коней дышится. Если через пятнадцать минут немец не очухается, то в ближайшие полчаса в атаку не пойдет. Думаю, бомбить нас начнет, как утром бомбил Боровую. Блиндажей, сам видишь, мало. Я свою пехоту в случае обстрела по ним растолкаю, а ты возьми казачков да слетайте до Боровой. Бой там сейчас угасает. Может так случиться, что ты чашу весов там качнешь в нашу сторону. Разведаешь обстановку и на рысях обратно. Людей, сам видишь, кот наплакал. Словом, проведешь разведку боем. И смотри без фокусов, – непонятно что имея в виду, добавил он.

– Есть провести разведку боем! – ответил сотник, не скрывая своей радости от привычного для него приказа.

– Анатолий Николаевич, – обратился к Пепеляеву командир полуроты поручик Ниткин, – а если наших казаков кто-нибудь переподчинит себе?

– Не волнуйтесь, господа офицеры, я вас не брошу, – ответил за Пепеляева Урманов.

Не прошло и пяти минут, как казаки под командой Урманова в составе почти сотни сабель ворвались в соседнюю деревню и оказались почти в тылу у наступавшей немецкой части. Бросок был столь стремительным и неожиданным, что неприятель не успел на него отреагировать должным образом. Чаша весов боя существенно качнулась в сторону русских. Воспользовавшись возникшей в тылу неприятеля паникой, русская пехота бросилась в контратаку, отвоевывая обратно оставленную часть деревни.

Полководческим умением предвидеть события и маневрировать имевшимися силами Пепеляев обладал и не будучи генералом. Конечно, он рисковал, ослабляя свой отряд, но оказался прав. Едва они с Ниткиным и двумя прапорщиками, командирами взводов, успели распределить личный состав по имеющимся блиндажам, как с противоположного берега Немана залпом ударила тяжелая немецкая батарея. Гаубичные снаряды с первого залпа легли точно в рощу, сотрясая землю, вырывая с корнем и беспорядочно валя березы. Стреляли немецкие артиллеристы очень точно. Стало понятно, что они, видимо, уже пристреливали свою позицию, но по каким-то причинам сразу не воспользовались артиллерией. А может быть, положились на данные своей разведки. Ведь еще вчера стоявшая здесь часть отошла на восток. Не было ни одного перелета или недолета снарядов.

Сделав еще два залпа по установленным прицелам, немецкая артиллерия перенесла огонь на деревню, сея разрушения и вызывая многочисленные пожары.

Поручик Ниткин, недавний студент Петербургского университета и выпускник школы прапорщиков, оказался прав. Подполковник, руководивший обороной Боровой, поблагодарил Урманова за помощь и тут же приказал продолжать атаковать дрогнувших немцев. Оставаясь верным данному Пепеляеву и Ниткину слову, Урманов повернул лошадь и поскакал к своим казакам.

– Имею приказ быть в деревне Клетище! – выкрикнул сотник и, не уточняя, чей приказ выполняет, повел казаков обратно.

Подполковнику ничего не оставалось делать, кроме как разразиться бранью вслед сотнику, фамилию которого он даже не успел запомнить, как не успел узнать и номер его части. Отбросив прочь досаду от потери неожиданного подкрепления, он принялся закреплять достигнутый благодаря этим казакам успех собственными силами.

Урманов сумел оценить дальновидность штабс-капитана Пепеляева, когда вывел казаков из Боровой. Там, где еще недавно находились в деревне Клетище казачьи лошади, вздымались к небу клубы дыма и пыли. Понимая, что со своей неполной сотней представляет отличную мишень для вражеской артиллерии, он не стал медлить и направил сотню к своим. Но чтобы обезопасить себя от артиллерийского обстрела, решил максимально сблизиться с противником, а заодно рассмотреть, что делается на берегу, занятом неприятелем. Сотня имитировала конную атаку. Десяток лошадей без седоков скакали рядом налегке...

Не ожидавшие кавалерийской атаки с фланга, немецкие солдаты бросились устанавливать пулеметы в направлении атакующих кавалеристов. Было видно, что офицерам с трудом удается организовать оборону на узком участке прибрежной полосы. Но и Урманову было ясно, что атаковать имеющимися у него силами в такой тесноте невозможно. Хорошо было и то, что несколько неприятельских лодок чуть отплыли от берега. В любом случае готовившаяся атака противника была сорвана. Не дожидаясь, когда по нему ударят из пулеметов, сотник развернул свой отряд вправо и пошел верхом достаточно высокого в этом месте берега, защищаясь тем самым от возможного обстрела. Не прошло и минуты, как его стиснул в своих могучих объятиях Пепеляев.