След грифона - Страница 121

121

Знал бы отец, что именно эта непонятность и простота одновременно прежде всего и увлекла его дочь в Железнове.

– Ну что ты опять молчишь? Кстати, я считал и продолжаю считать, что именно благодаря Сергею ты когда-то опять стала говорить.

И это тоже было понятно Асе. И это же больше всего ее мучило. Невольные слезы потекли по ее щекам.

– Ну ладно. Довольно, – проговорил Кураев. – Все равно ты привыкла все делать по-своему, и я, как всякий отец, всегда на твоей стороне. Ступай и успокойся. Не хватало еще, чтобы ты опять впала в меланхолию.

Это молчание и эти слезы живо напомнили Тимофею Прокопьевичу о не столь давней беде, даже горе, которое пришло в семью после памятного пожара.

Был разговор на животрепещущую тему и между тетушками Сергея.

– Знаешь, Мария, – задумчиво говорила Маргарита Ивановна, – я даже рада, что все так закончилось. Эта девочка мне никогда не нравилась.

– Я, ты знаешь, тоже не в восторге от нее, – отвечала Мария Александровна. – Но все еще только начинается. И самое страшное то, что неизвестно, когда и чем все это закончится.

– Заметь, она совсем перестала к нам заходить. Стыдно, наверное.

Страсти кипели и у Пепеляевых.

– Ничего я в этой жизни не понимаю, – как всегда громко, вещал Анатолий, оскорбленный до глубины души таким отношением к своему другу. – Это надо додуматься! Барышни предпочитают матросню русскому офицерству! Вместо боевого офицера, красавца, умницы – рядовой матрос! Получите! Встречу на улице, морду разобью!

– Как ты его узнаешь, интересно? – попыталась урезонить мужа Нина.

– Слава Богу, не так много матросов шляется по городу. Буду бить морду всякому моряку, который попадется!

– Погоди, не кипятись. Сергей ей не муж. Они даже не помолвлены.

– Задета не только честь Суровцева, но и моя. Он мой верный товарищ! Ну, Аська! Ну... – Не найдя приличного слова, он только махнул рукой. – Убить ее мало!

Железнов оказался взрослым мальчишкой. Если Суровцев, воспитанный в военных учебных заведениях, отличался сдержанностью в проявлении чувств, то Павел Железнов был весь как на ладони. На его лице можно было прочесть все чувства. Он напоминал Асе львенка. В нем Ася чувствовала будущую, еще не сформировавшуюся до конца львиную силу. Близость с ним оказалась тоже иной и незнакомой. Если Сергей был более нежен и приводил ее к высшему пику блаженства через череду сумасшествий, то с Павлом она испытывала это сумасшествие и блаженство почти сразу, при первых минутах близости. И они без сил замирали в объятиях друг друга. Это было не хорошо и не плохо. Это было просто иначе, чем с Сергеем. Как у многих молодых женщин, у Аси возникала и такая греховная мысль: если из них двоих сделать одного человека, то это был бы идеальный любовник. Сергей был более изощренным в любви. Но никто не мешал Асе сделать из Павла все, что она захочет. Тем более что он во всем был ей послушен и покорен.

– Ты во всем прилежный ученик, – шептала она ему в постели.

– Но согласись, и самообразование приносит свои плоды, – отвечал он улыбаясь.

Ася непринужденно смеялась, запуская тонкие пальчики в светлые кудри возлюбленного. Шептала:

– Ты львенок. Мой львенок.

На свои деньги Ася сняла опрятную и аккуратную комнату недалеко от университета в доходном доме по улице Александровской. Там она и поселила Железнова. Плохо было только то, что почти рядом, на улице Дворянской, жили тетушки Сергея. Объяснения с ними было не избежать, но она, как могла, оттягивала эту неприятную для нее минуту. Уроженец Екатеринбурга Железнов полюбил Томск. В другое время он бы съездил к родителям, но сейчас он просто не хотел расставаться с Асей. Встречались они сначала только днем, но со временем Ася все чаще стала оставаться ночевать по этому адресу. Наконец стала здесь просто жить, все реже навещая родителей.

В один из солнечных апрельских дней Железнов, который безрезультатно ходил по городу в поисках работы, явился на квартиру необычайно радостный и возбужденный. В руках у него был сверток, в котором оказался набор продуктов.

Но не это поразило и расстроило Асю. Через плечо моряка на тонком длинном ремешке болталась деревянная кобура с тяжелым «маузером».

– Что это? – спросила она, кивнув на оружие.

– «Маузер», – как ни в чем не бывало ответил Железнов.

– Изволь объясниться.

– Я нашел работу, – улыбаясь, сообщил моряк.

Он хотел поцеловать Асю, но та, вытянув вперед руку, отстранилась.

– С сегодняшнего дня я работаю в губернском ревтрибунале, – сообщил он.

– Павел, ты с ума сошел!

– Напротив.

– Хорошо. Рассказывай.

– Да разговор давно уже был. Я по политическим взглядам, как ты знаешь, анархист.

– Дурачок ты, а не анархист.

– Я не хочу с тобой ссориться. Если будешь перебивать, то я не буду с тобой разговаривать.

Ася вдруг поняла, что переоценила степень своего влияния на Железнова. На милого львенка он сейчас не был похож. Не походил он и на льва. Скорее напоминал голодного волка. Милая ее сердцу улыбка в секунду превратилась в хищный оскал.

– Контра зашевелилась. В городе зреет офицерский заговор, – продолжал Павел. – У меня сегодня был серьезный разговор сначала в совете, а потом в трибунале. Разговор был об объединении всех революционных сил и партий. Большевики понимают, что одни в случае опасности не справятся с контрреволюцией. Сама знаешь, сколько в Томске одних только офицеров! И регистрироваться, сволочи, не желают. Но и так понятно, что их здесь тысячи три, не меньше.

121