След грифона - Страница 146

146

– Я все понял, товарищ Сталин, – по-военному отчеканил Берия, обдумывая сложившуюся ситуацию.

«Свалил в очередной раз на меня грязную работу. Сейчас на Волге, в частности в Куйбышеве, создается ряд секретных объектов на случай оставления Москвы. И у кого слетела бы с плеч голова, оставь он немцев Поволжья на местах исконного проживания?» – но Берия не собирался озвучивать свои мысли.

– Ни хера ты не понял. А что с поиском каналов для переговоров с немцами? Что, только один вариант и смогли предложить? Где Фитин?

– Здесь, товарищ Сталин, – перешел на официальное обращение нарком. – Все, как и было приказано...

– Сдается мне, ты всю работу на своих заместителей свалил, а сам продолжаешь с бабами резвиться.

Берия молчал. Действительно, еще в начале июля ему было приказано искать каналы для возможных переговоров с немцами. Но найти их оказалось невозможно. Зарубежная агентура была разгромлена самым беспощадным образом предшественниками наркома. Уцелевших, не репрессированных разведчиков можно было пересчитать по пальцам. И то потому только, что большинство из них было гражданами других стран, которых так просто не отзовешь на родину, чтоб арестовать. Но что касается Берии, то он как раз меньше других приложил к этому руку. Куда больше виноваты его предшественники Ежов и Ягода. Но на мертвых бесполезно все сваливать, тем более что они за все заплатили собственной жизнью. А Сталин тоже хорош! Во время того памятного разговора в кабинет вошел Жуков. И генерал слышал окончание. Берия хорошо запомнил выражение лица Жукова. Вот кого стоит бояться. А силы тот набирает с каждым днем войны. И ничего не сделаешь с ним. Воевать кому-то тоже надо, размышлял нарком.

– Фитина с этим человеком сюда, а сам пошел вон! Глаза бы мои на тебя не смотрели. Пошел на хер, – опять выругался Сталин.

Берия знал, что сейчас лучше всего молчать. Он круто повернулся и вышел из кабинета. В приемной при его появлении резко встали со своих мест уже знакомый нам начальник Разведывательного управления НКВД Павел Михайлович Фитин и охранник. Не так резко, но достаточно четко встал Суровцев. Да! Третьим человеком был Сергей Георгиевич Мирк-Суровцев. Берия пристально вглядывался в лица всех троих. Особенно долго он смотрел в глаза Суровцеву. Бывший белый генерал без труда выдерживал взгляд одного из самых опасных и страшных людей страны. Берии стало неприятно от этого взгляда. В последние годы он и думать забыл, что кто-то может так независимо смотреть ему в глаза. Это был взгляд офицера еще той, дореволюционной, армии. Сейчас в форме без знаков различия в нем все равно угадывался вояка старой закалки. Вспомнил взгляд Жукова. Было в этих взглядах что-то схожее. Он перевел глаза на охранника, который сопровождал Суровцева. Тот вытянулся перед наркомом еще больше. Он точно стал выше ростом. Берия посмотрел на пустую пистолетную кобуру охранника. Поморщился, точно проглотил что-то очень кислое. Оружие сдавалось кремлевской охране еще при входе. Большинство входящих даже и обыскивались. «Ну и что толку от такого охранника?» – подумал Берия. Несуразная ситуация становилась и вовсе абсурдной. На личный прием к первому человеку страны привезли бывшего арестанта, который в последние годы находился под постоянной охраной. Мало того, его, наркома внутренних дел, как мальчишку выставили за дверь. И теперь еще этот охранник с пустой кобурой, которому не место в приемной Сталина. Берия последними словами обругал ни в чем не повинного охранника. Из всей нецензурщины самым приличным оказалось то же, что только что сказал ему самому товарищ Сталин:

– Пошел на хер!

Побелевший как полотно охранник хотел сказать что-то о расписке, поскольку он отвечает головой за сопровождаемого, но умный Фитин сообразил быстрее:

– Отправляйтесь на Пречистенку. Я сам доставлю генерала обратно.

Суровцева впервые за последние десятилетия назвали генералом. Он невольно перевел взгляд с Берии на Фитина.

– Не понял, что ли? – заорал Берия на охранника.

Тот сломя голову бросился из приемной.

– После сразу ко мне, – сказал нарком Фитину и отправился вслед за охранником.

Наблюдавший всю сцену сидя помощник Сталина Поскребышев поднялся и вышел из-за стола. Он не встал при появлении Берии. Он, один из немногих в стране, обладал привилегией сидеть в присутствии наркома и не без собственного удовольствия позволял себе подобное поведение.

– Подожди, – властно сказал он Фитину и вошел в кабинет Сталина.

Надо сказать, что хамоватый Поскребышев ко всем обращался на ты. Исключение делалось только для Сталина и членов Политбюро. Отсутствовал он меньше минуты. Вышел обратно.

– Проходи, – кратко, точно конвоир, велел Поскребышев.

Сталин встретил пришедших с дымящейся трубкой в левой руке. Правую руку он чуть приподнял навстречу вошедшим людям, что Фитин безошибочно воспринял как приказ не тратить время на доклад. Подошел. Поочередно поздоровался за руку сначала с Фитиным, а затем с Суровцевым. Ладонь Суровцева задержал в своей чуть дольше.

– Мы с вами знакомы. Вы знаете это? – Он произнес эти слова с более сильным, чем обычно, кавказским акцентом.

Он вообще мастерски им пользовался, своим акцентом: то усиливая его, то почти полностью убирая, представал перед собеседником то гостеприимным хозяином, а то и безжалостным начальником. А вот свою знаменитую речь от 3 июля 1941 года с обращением к гражданам и гражданкам страны он прочитал почти полностью без акцента. Когда и как говорить, Сталин знал.

146